Из интервью генерального директора ТМХ Кирилла Липы «Коммерсанту»:

— Что планирует ТМХ делать со своей долей в ГК «Дело»? Вы сообщали, что в течение первого полугодия можете определиться со структурой сделки, есть ли уже ясность?

— Пока нет.

— А что должно произойти, чтобы это решение было принято?

— Стороны должны договориться о ключевых параметрах этой договоренности, о структуре сделки. То есть это стоимость, это целесообразность, форматы участия.

— Правильно ли я понимаю, что сделка может быть полностью развернута и этот 1% может вернуться к собственнику?

— Абсолютно.

— А у вас вообще есть какая-то синергия с «Росатомом» или с «Делом»?

— Конечно.

— Производственная?

— Производственной нет, но есть бизнес-синергия. Во-первых, у нас уже есть совместная компания с «Росатомом» — это «ТМХ-Энергетические решения», где «Росатому» принадлежит 25%. Поэтому для нас сотрудничество с «Росатомом» — это на самом деле большая стратегия. Потому что «Росатом» сегодня — это не только строительство атомных станций: они развивают очень большой коммерческий блок, связанный с неключевым, непрофильным бизнесом. У них есть KPI по наращиванию выручки на этом направлении, поэтому они активно инвестируют и развиваются. Мы наблюдаем их растущую экспертизу в таких вещах, которые нам очень интересны.

В частности, это новые материалы. У них, например, есть холдинг, который занимается композитами. Мы считаем для себя композиты одним из приоритетных направлений научно-технических и исследовательских работ. У них есть целый ряд проектов, связанных с водородной энергетикой. Мы сейчас делаем поезд на водородных элементах в расчете на то, что они сделают конкурентоспособный водород. У нас есть с ними целый ряд потенциальных проектов, связанных с разработкой программного обеспечения. Они очень активно этим занимаются, много денег вкладывают, и мы тоже.

И, безусловно, у них есть очень большое направление, так называемая «Росатом-Логистика», где они активно развивают Северный морской путь как новый транспортный коридор, связывающий Восток и европейскую часть земного шара. Вся история завязана на взаимодействие с Азиатским регионом, в первую очередь это Китай.

— А вам с какой стороны это интересно?

— Сейчас объясню. Наша компания сейчас дошла до уровня стратегического планирования такого масштаба, когда мы уже не оперируем понятием «поставки в этом году». Мы оперируем понятием «транспортный коридор». Существует целый ряд транспортных коридоров. В Китае, например, это называется проектом «Новый шелковый путь» — из Китая в Европу. И они строят порты, они прокладывают железные дороги, туда они устанавливают свой парк. Это локомотивы и вагоны, как грузовые, так и пассажирские. То есть это комплексная программа, которая включает в себя колоссальное количество проектов и направлений, нацеленных на обеспечение связанности между континентами.

«Росатом», по сути, претендует на нечто похожее — на то, чтобы в рамках строительства атомного флота обеспечить движение по Севморпути если не круглогодично, то близко к этому, с учетом того что происходит таяние льдов. И они считают, что это направление будет все более и более востребовано. Вторая история заключается в том, что «Росатом» стал акционером группы компании FESCO. А группа FESCO состоит из двух частей — это шиппинговая часть и железнодорожные вагоны, которые эти контейнеры из Владивостока транспортируют. И «Росатом» же — акционер группы «Дело» в этой же логике. Потому что ГК «Дело» является 100-процентным акционером «Трансконтейнера». А «Трансконтейнер» — 40 тыс. вагонов- платформ, которые перевозят эти самые контейнеры.

— Но вы же не вагоностроители.

— И вагоностроители тоже. Концерн «Тракторные заводы» юридически является другой структурой со схожим акционерным владением. Но вагоны меня меньше интересуют — меня больше интересуют локомотивы.

Иными словами, «Росатом» — это структура, которая сегодня планирует, и всерьез, стать игроком глобального масштаба по построению этих транспортных коридоров.

Мы общаемся с ними, мы рассчитываем на то, что это общение позволит нам занимать новые рынки. Это рынки ближнего и дальнего зарубежья, на которые они нацеливаются. И, соответственно, логика очень простая: это контейнерные грузы, которые двигаются как по морю, так и по железным дорогам. И желательно, чтобы центр планирования развития инфраструктуры и парка был единым.

— То есть сейчас рассматривается конфигурация, в которой потенциально ТМХ может стать владельцем скорее доли Сергея Шишкарева в группе «Дело»?

— Нет-нет. Сергей Шишкарев — частный инвестор, мы не можем стать владельцами этой доли. Мы можем стать владельцами доли «Росатома» в ГК «Дело».

— И при этом продолжать сотрудничество с «Росатомом» по каким-то другим линиям?

— Да. В первую очередь, как я уже сказал, меня интересует тематика, связанная с развитием транспортных коридоров. Это касается не только России: мы работаем в Монголии, Казахстане. «Новый шелковый путь», который развивает Китай, имеет несколько направлений: это и морские порты, и железная дорога. Это и Казахстан, и дальше это вдоль Каспия выход на юг, это Азербайджан, Грузия и Черное море. И нас эти регионы тоже очень интересуют. Как производители подвижного состава мы хотим работать в Казахстане, поставлять и в Монголию, и в Закавказье, Грузию, может быть, Турцию.